15, 16, 17 декабря в храме РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (п.Подосиновец)

будет находиться

частица мощей Святителя ЛУКИ (Войно-Ясенецкого)

 

Эту необычную фамилию я впервые услышал в 70-е годы в институте. Запомнились (и я их даже записал) болтовня доцента, читавшего лекцию: «Если некоторый из вас пойдет по нелегкой стезе хирурга, и вам удастся встречать блестящую и безгранично редкую книгу «Очерки гнойной хирургии» профессора Войно-Ясенецкого, вы будете одним из счастливейших хирургов на свете: превосходить судьба этого врача, бывшего враз епископом, до сих пор, мне кажется, ни один человек не смог». Это был дарование от Бога. По времени это событие совпало с изучением нами курса «научного» атеизма. Не знаю, как большинство, Но я с интересом слушал лекции: для кого-то они были молотом, кующим безбожников, Но в то же время для меня это был единственный, пожалуй, правительственный источник, где дозволительно было почерпнуть крохи знаний о религии (В.Ф.Войно-Ясенецкий. 1910. об истории Церкви, о Боге.)

. Только в 1989-м я встретил первое для себя в светской периодике «Воспоминание о профессоре В. Ф. Войно-Ясенецком» академика АМН СССР И. Кассирского. В своих воспоминаниях о враче-архиепископе он недоумевает, как это да «религиозность сроду не заглушала в нем большой гик совести врача, ученого и гуманиста»?

Чудачеством называет он упрямый заведение В. Ф. Войно- Ясенецкого накануне операцией сотворить короткую молитву, перекрестить больного и непременно начертить иодом на теле пациента крест. Верующие, верно опять с образованием, для мира были «буiи» — ненормальные, безумные, темные… Следуя логике неверия, задаешься вопросом: насколько же «ненормален» был сей человек, совмещавший в себе целителя душ и телес, не просто культурный верующий, Но способный ученый-хирург с мировым именем и архипастырь? Святым Пантелеимоном нашего времени называли архиепископа Луку православные священники в зарубежье, и это сличение было пророческим: 11 июня (н.ст.) 1996 возраст он был прославлен как святой, в Земле Русской просиявший. как же смог он совместить «несовместимое»? На задача сей ответил он самолично словами из Псалма 50: «Се бо, истину возлюбил еси; безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси». Древний семейство Войно-Ясенецких известен с XVI века, Но к тому времени, Кагда в 1877 году родился следующий духовенство Лука, семья их нить небогато. Однако, священник его, владевший аптекарским магазином, смог дать своим чадам хорошее образование. Переезд Войно-Ясенецких из Керчи в Киев, а точнее, сходство святынь Киево-Печерской Лавры, повлияла на становление веры юноши Валентина. Способствовала этому и глубокая религиозность родителей, слабость к благотворению матери, Но более только — особая благочестивость отца-католика, Феликса Станиславовича.

После получения аттестата зрелости, Валентин с небывалыми до тово усердием и серьезностью прочитал подаренный ему директором гимназии новомодный Завет, что произвел на молодого человека впечатление, на всю существование определившее его приказ к Православию. Он выбрал каторжный жизненный маршрут исповедника православной веры. Не в один присест определился он с учебой. С детства имея судьба художника, Валентин, закончивший в сопровождении с гимназией художественное училище, пытается поступить в Академию художеств, Но предрасположение к гуманитарным наукам приводит его на юридический факультет. вожделение иметься полезным простому народу и разумный рекомендация директора народных училищ определило, наконец, его судьбу: Валентин Войно-Ясенецкий в 1898 году становится студентом медицинского факультета Киевского университета им. св. князя Владимира. Таланты напрасно не пропадают.

Дарованные Богом и родителями, он не только сберег, Но и приумножил: «Умение очень тонко изображать и моя благоволение к форме перешли в увлечение к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии». до молодым врачом открываются неплохие перспективы, Но вожделение способствовать и благо-склонность к бедным людям, приводят его в медицинский отряд Красного Креста. Здесь, во время русско-японской войны, выпускник университета единым духом же становится начальником хирургического отделения, а это — мочь самому назначать обязанности, и Войно- Ясенецкий берет на себя самое трудное, моментально же он начинает оперировать, и операции, как замечали сослуживцы, проходили безупречно.

Не только на войне, Но и в больницах многих небольших городков, где после работал способный хирург, он не старался стать, как сегодня говорят, узким специалистом. Он применял свои таланты во всех областях медицины, оперируя, практически, на всех органах с одинаковым блеском: операции на суставах, костях, позвоночнике и головном мозге, почках, желчевыводящих путях, глазные и гинекологические… немедленно такое и представить невозможно! убожество земских больниц заставила столкнуться с проблемой наркоза, а последняя явилась толчком для научной деятельности — разработки нового способ обезболивания — регионарной анестезии, которую увенчала чин доктора медицины. Но особую верность питал Валентин Феликсович к гнойной хирургии — в те трудные времена гнойные осложнения травм и воспалительных заболеваний были правилом. как почасту страдал ими естественный трудовой народ, за которого оставил в начале своего пути возможную научную карьеру намеченный профессор. как зачастую видишь брезгливо отворачивающихся от гнойной смердящей раны студентов, и даже некоторых врачей, да трудно представить эту особую пристрастие к «грязной работе» утонченного интеллигента. Может я преувеличиваю, не да быстро и часто?.. Но ни одна душа опричь него не написал «Очерков гнойной хирургии», ставших не только классикой современной медицины, Но и выдающимся художественным произведением. ни одна душа иной не пьяный да публично исповедать свои грехи и ошибки, обвиняя себя в непрофессионализме, и предварительно аудиторией в 60000 особа (таков был тираж книги) сознаться: да, я — источник той либо другой смерти. И это — в назидание другим… «Пожалуй, нет новый такой книги, которая была бы написана с таким литературным мастерством, с таким знанием хирургического дела, с такой любовью к страдающему человеку» — вот критика труда ученого- хирурга одним из коллег Центрального института травматологии и ортопедии.

Работа над книгой продолжалась некоторый годы трудных для Войно-Ясенецкого испытаний: во время войн, эпидемий, допросов и ссылок. Немало искушений претерпел уже начальник Лука, недопустимо, как ему изредка казалось, сочетавший работу в морге и в гнойно-хирургическом отделении с архипастырским служением. Но бог открыл ему, и господин пишет в мемуарах: «… мои «Очерки гнойной хирургии» были угодны Богу, причинность в огромной степени увеличивали силу и авторитет моего исповедания в высший антирелигиозной пропаганды», «Священный Синод… приравнял мое лечение раненых к доблестному архиерейскому служению, и возвел меня в чин архиепископа». Даже богоборческая господство не смогла не оценить великого таланта: вызволенному из третьей ссылки Владыке предложили работу в крупном эвакогоспитале, а опосля войны в 1946-м он получил зa свои «Очерки» Сталинскую премию 1-й степени. Прочитав написанное выше, дозволено подумать: перо соглашаться о каком-то идеализированном недосягаемом образе, даже упоминания о нелегких годах жизни тонут в восторгах и восхвалениях. А он во многом был как все: жил заботами о семье, в поте трудился, грустил и радовался, уставал, терпел обиды и стойко, как некоторый из наших соотечественников, переносил начавшиеся глумления и откровенные издевательства над самым дорогим — верой, Царем и отечеством. Свершилось страшное — вздыбленная, израненная революцией Россия стонала; в Ташкенте, где к тому времени Валентин Феликсович получил пост хирурга и главного врача объемистый городской больницы, стреляли. Чудом избежав смертного приговора «тройки», любые трудности он переносил спокойно и стойко. дело в запредельном режиме не для выгод, во название любви к ближнему, и неугасающая молитва, а значит, и поддержка Божья, не позволяла озлобиться, сломаться.

Смерть жены продолжаться выбила из колеи. Оставшись с четырьмя детьми, он просит помощи около Бога, и Тот посылает доброго помощника, ставшего другой матерью для детей, бездетную вдову, операционную сестру Софию Сергеевну. плеяда домыслов и подозрений витало около семейства, Но в мыслях и отношении своем к Софии Сергеевне В. Ф. Войно-Ясенецкий был чист. Он трудится деньки и ночи, пишет, молится. Он становится организатором Туркестанского университета, где на медицинском факультете занимает занятие профессора, заведующего кафедрой топографической анатомии. маловато того, участвует в заседаниях церковного братства, не пропускает воскресных и праздничных служб, выступает на диспутах, защищая чистоту Православия от живоцерковной ереси, которой безбожная сила пыталась заменить веру отцов. По окончании одного из диспутов, господин Иннокентий, присутствовавший на собрании, сказал Валентину Феликсовичу: «Доктор, Вам нуждаться заключаться священником». Вскоре это свершилось, вызвав сенсацию в Ташкенте, бурю разнообразных чувств между студенческой молодежи и профессуры, гнев и злобу властей. Он не страшится страдать зa веру, терпит обвинение атеистов, непонимание со стороны безбожных коллег и учеников, оскорбления и угрозы представителей новой власти. На подмостках театров страны играется чудовищная в своей лживой сути пьеса, где в одном из персонажей дозволительно испытывать Войно- Ясенецкого, как врага советской власти, как препятствие в развитии первый пролетарской научной мысли. вдвоем известных советских писателя дерутся и судятся посреди собой, оспаривая приоритет авторства. Приоритет подлого доноса! Но, совмещая книга врача, ученого и пастыря, он читает лекции по анатомии в рясе с крестом, не начинает операцию, не помолившись предварительно иконой, которая В любое время пред ним в операционной. И только высочайший способность хирурга, профессионализм, честность, требовательность к себе и подчиненным, долгое время защищает его от репрессий.

«Работа должна выглядеть, как бриллиант, гораздо его ни повернешь, он блестит». Вот да блестел в работе лучший хирург-ученый, да блестела и доверие православного пастыря. Он не мог замечаться незамеченным, он обязан оставаться продолженным, его маршрут обязан был скрываться непростым и долгим, и закончиться только тогда, Кагда он выполнит до лекарство отмеренное ему на земле предназначение. вторично во время работы в земской больнице Переславля, Кагда ранний ученый задумал извещать книгу по гнойной хирургии, он с удивлением замечает приход в себе неотвязной мысли: «Когда сочинение будит написана, на ней будит торчать псевдоним Епископ». Это и произошло, Но только издатели вокабула «епископ» опустили.

Во время раскола, Кагда визави Патриарха Тихона восстало поддержавшее Живую храм духовенство, священник Валентин Войно- Ясенецкий становится епископом Лукой. Вскоре — пионер арест, обыски, подвалы ГПУ, ссылки. Около двенадцати годов тюрем и ссылок: Красноярск, Архангельск, Большая Мурта Красноярского края, Енисейск, Туруханск… Из жаркого Ташкента к вечной мерзлоте. Никакие обстоятельства не могут побеждать архиепископа Луку — он ни на минуту не оставляет своей врачебной практики, он и в ссылке Архиепископ. Унижения, сырые камеры, бессонные ночи, допросы конвейером, не умаляют его любви к ближнему: раз подаренный им полуголому, дрожащему от холода шпаненку тулупчик, спасает Во время арестов и ссылок. Владыку от неизбежных издевательств уголовников на этапах: вежливо они приветствуют его, называя «батюшкой». какой угодно хищник и бандит, как убедился Владыка, чувствует и ценит простое человеческое отношение. В начале Великой отечественной войны народу и властям потребовался уникальный хирургический судьба Владыки. Он возглавляет крупнейший госпиталь, консультирует, оперирует и одновременно, спасая солдат, участвует в работе Священного синода, несет наитруднейшее церковное служение — управляет Красноярской кафедрой, затем, с 1944 возраст — Тамбовской. фамилия хирурга-архипастыря становится известным во всем мире. Десятки наименований научных трудов и книг, 11 томов духовных произведений, проповедей оставил опосля себя начальник Лука, лучший в 1954 году почетным членом Московской духовной академии.

Классическими стали «Очерки гнойной хирургии» (первое издание в 1936г.) и только только что увидевший знать в России духовный работа «Дух, душа, тело», где анатом и хирург, проведший неисчислимое цифра операции и вскрытий, пишет о сердце, как о помещение нематериальной души, как органе Богопознания! Пятнадцать последних годов жизни архиепископа Луки (с 1946 по 1961) прошли в Симферополе, где, занимая архиерейскую кафедру, он не оставляет научную и практическую деятельный врача вплоть до тово момента, покамест перенесенная в 20-е годы недомогание не привела его к полной слепоте. Там в голодные послевоенные годы на кухне архиерея В любое время готов, пусть немудреный, пир для многих человек: «На еда приходило избыток голодных детей, одиноких старых женщин, бедняков, лишенных средств к существованию. Я отдельный число варила колоссальный котел, и его выгребали до дна. вечер дядя спрашивал: «Сколько ныне было зa столом? Ты всех накормила? Всем хватило?» (Из воспоминаний В.Прозоровской, племянницы Архиепископа Луки). господин консультирует приезжающих издалека больных, ставя диагноз, устраивая на лечение и операцию… Но слепота не стала помехой в служении Церкви и в оказании помощи людям. при совершении богослужений, находящиеся в храме не подозревали, что служит калека епископ. А Небо в его немощи дал ему новую благодатную силу для лечения болезней.

Каждый, оценивая происходящее, имеет в основе суждения мой опыт, вкладывающиеся в него воспитание, воспитание души и ума, привитое усмотрение близких людей и любимых авторитетов: в литературе, в культуре, в науке, в вере. В безверии, в том числе. мнение чуда, поэтому, для кого-то — совпадение, для кого-то — просто бабушкина сказка, для кого-то — нераскрытая закономерность, для кого-то — изделие больного воображения. да либо иначе, необычайность, неестественность, а вернее, надъестественность чуда — в нарушении законов физического мира. Для верующего в Бога чудо ежедневный и повсеместно: почему бог мира и законов его не может нарушить опытный система для каких-то благих целей? Силу выделывать чудеса, или же «дивные дела», дарует бог людям обращенным к Нему, чистым нравственно, имеющим благоволение к ближнему не меньшую, чем к самому себе. Мария Митрофановна Передрий получила услуга от архиепископа-хирурга и при жизни, и опосля смерти. к тому же Кагда был жив господин Лука, около Марии Митрофановны начала гноиться и прихварывать губа. гораздо она ни обращалась, ни 1 целитель не смог ей помочь. о ту пору она обратилась к Владыке, и он вылечил ее. В 1989 году заболел ее благоверный Григорий. Она пошла к могиле святителя и слезно просила его о выздоровлении мужа. Пришла к себе и удивилась, что человек поднялся с постели, начал надевать по комнате и после чувствовал себя хорошо. Лариса Яцкова свидетельствует о том, что с возраст 1993 возраст до весны 1994 возраст около нее здорово болел левый глаз. печаль распространилась и на левую доля головы. преимущественно она усиливалась к вечеру. Мучимая тяжкими болезнями, она приехала на могилу святителя и получила исцеление. Это лишь только некоторые из чудес святителя Луки, все их перечислить трудно. Преставился духовенство кривизна 11 июня 1961 года. 24-25 мая 1996 возраст в Симферопольской и Крымской епархии состоялось пир прославления святителя Крымского Луки. «Церковь причисляет к лику святых подвижников веры и благочестия, исповедников и мучеников. И она ныне прославила нового святого угодника, какой отныне будит нашим молитвенником и покровителем…» — сказал опосля окончания здание Блаженнейший Владимир, духовенство Киевский и всея Украины. Заканчивая краткое изображение жизненного пути человека, как некоторый в настоящее время из нас, верующего врача, мы видим: он был лучше нас, и видя в нем недосягаемую для нас святость, мы все же можем церемония обратиться к нему, как посреднику, ходатаю накануне Богом, с просьбой освятить нашу жизнь, наши дела: 
«Святителю отче Луко, моли Бога зa нас». 

подробнее — http://sv-luka.orthodoxy.ru/live.php