Р. Гизатулин подвел итоги своей работы в Минприроды России и рассказал о планах на будущее. «Бизнес понял, что с экологией надо считаться» Заместитель министра природных ресурсов и экологии Ринат Гизатулин, который переходит в компанию АЛРОСА, рассказал в интервью РИА Новости об итогах своей деятельности в Минприроды и планах на будущем месте работы. Недавно стало известно, что заместитель министра природных ресурсов и экологии Ринат Гизатулин, отвечавший с 2011 года за природоохранное направление, переходит в компанию АЛРОСА — крупнейший в России производитель алмазов. В интервью РИА Новости он рассказал о будущем месте работы, об итогах своей деятельности в Минприроды и о том, как министерство заложило основу отрасли управления отходами производства. — Стало известно, что вы покидаете Минприроды России. Прежде всего, с чем связано ваше решение о переходе на другое место работы? — Я проработал на государственной службе 12 лет — это достаточно большой срок. За это время я прошел в министерстве все ступени — от руководителя пресс-службы ведомства до заместителя министра, курирующего вопросы охраны окружающей среды. Сейчас настало время применить накопленный опыт в сфере экологической политики и реализовать все ранее принятые законодательные инициативы в бизнес-структуре. — И все-таки, почему вы уходите именно в индустрию добычи и переработки алмазов? — Да, действительно в планах продолжение работы в ПАО «АЛРОСА» в должности вице-президента. Уверен, что мне будет интересно работать на этом месте. Безусловно, у этой компании огромный нереализованный потенциал как с точки зрения повышения своей экологической эффективности, так и в других сферах, в том числе в
5ede
повышении рентабельности, социальной ориентированности бизнеса по переработке сырья на российском рынке. Несомненно, компании есть куда развиваться внутри страны. Мы можем стать локомотивом для появления десятков и сотен новых производств в России. Я уверен, что новой команде во главе с Андреем Жарковым (президент компании с апреля 2015 года — ред.) все это удастся реализовать. — Как вы можете оценить итоги вашей работы в Минприроды России? — Прежде всего — кардинально изменилось законодательство в области нормирования негативного воздействия на окружающую среду. Мы, без преувеличения, совершили небольшую революцию в этой сфере, преодолев серьезное лобби промышленных компаний. И, несомненно, я связываю этот успех с тем, что мы смогли доказать коллегам в правительстве, главе кабинета, руководству страны, что ужесточение экологических требований, повышение прозрачности в этой сфере — это мощнейший инструмент для модернизации российской промышленности. Нельзя не упомянуть о сфере управления отходами. В 2014-2015 годах мы добились революционных изменений — заложили фундамент для формирования бизнеса с оборотом свыше 90 миллиардов рублей в год и рабочими местами — более 100 тысяч человек. Введены механизмы, расширяющие ответственность производителей-импортеров товаров, утилизационный сбор, институт региональных операторов. Все это еще предстоит внедрить в 2016-2018 годах, но уже сейчас мы видим появление нового сектора экономики, которого раньше просто не было. Уверен, это приведет к ликвидации многочисленных свалок и нелегальных полигонов отходов, использованию вторичного сырья в экономике. Очень важное направление — это охрана водных объектов. Нормы, которые нам удалось ввести в законодательство о водоснабжении и водоотведении, о шельфе, сегодня принуждают компании к строительству локальных очистных сооружений на предприятиях, разработке планов ликвидации аварийных разливов, использованию институтов экострахования. Все это позволило улучшить ситуацию по загрязнениям водных объектов и почв загрязненными стоками. — А с точки зрения охраны биоразнообразия? — Считаю, главное, что нам удалось сделать, это привлечь внимание самой широкой общественности к проблеме охраны редких и исчезающих видов животных. Тигр, леопард, сайгак, белый медведь, серые киты — все эти и многие другие виды защищены не только жесткими нормами законодательства, но имеют и собственные программы охраны, обеспеченные как средствами федерального бюджета, так и институтами общественной поддержки. Здесь также важно сказать о развитии особоохраняемых природных территорий (ООПТ). С 2008 года мы создали порядка десяти новых ООПТ, в том числе заповедник «Шайтан-Тау» в Оренбургской области, национальные парки «Русская Арктика», «Шантарские острова», «Чикой» и «Бикин». Расширены территории существующих заповедников и национальных парков. Мы изменили закон «Об ООПТ», сделав его современным, нацеленным на развитие познавательного туризма, который за пять лет увеличился вдвое до 10 миллионов посещений в год. Мы в два раза увеличили финансирование особоохраняемых природных территорий. И это, несомненно, придало новый импульс заповедному делу в Российской Федерации. Если говорить о международном направлении, которое я также курировал, то здесь стоит назвать подписание Минаматской конвенции о ртути, реализацию плана деятельности по ХЕЛКОМ, ратификацию Стокгольмской конвенции. — Достаточно много критики звучало в адрес службы по надзору в сфере природопользования. Вы курировали это направление, как вы оцениваете эту работу? — Соглашусь, что изначально в этой работе было много недостатков. Они и сейчас остаются. Тем не менее в последние годы нам удалось повысить эффективность работы Росприроднадзора, служба обеспечена всей необходимой нормативно-правовой базой, регламентирующей ее работу. Мы ушли от излишних проверок предприятий малого и среднего бизнеса и перевели работу на рискоориентированный подход. С 2016 года Росприроднадзор будет проверять те субъекты хозяйственной деятельности, которые потенциально создают риски загрязнения окружающей среды, а не всех без разбора. Несомненно, мы повысили прозрачность проведения государственной экологической экспертизы, оперативность и качество работы. И здесь стоит сказать, что с 2019 года институт государственной экологической экспертизы будет восстановлен для всех объектов I категории, то есть опасных с экологической точки зрения предприятий. Сегодня у службы новый руководитель, которому предстоит много сделать, но с учетом его опыта, инициатив и системного подхода мы уже видим первые положительные результаты. Главное, что удалось — проблема охраны окружающей среды стала звучать на самом высоком уровне, бизнес понял, что с экологией надо считаться. Она не только затратная статья, но реальный инструмент повышения энергетической и экономической эффективности, мощнейший фактор роста.Р. Гизатулин подвел итоги своей работы в Минприроды России и рассказал о планах на будущее. «Бизнес понял, что с экологией надо считаться» Заместитель министра природных ресурсов и экологии Ринат Гизатулин, который переходит в компанию АЛРОСА, рассказал в интервью РИА Новости об итогах своей деятельности в Минприроды и планах на будущем месте работы. Недавно стало известно, что заместитель министра природных ресурсов и экологии Ринат Гизатулин, отвечавший с 2011 года за природоохранное направление, переходит в компанию АЛРОСА — крупнейший в России производитель алмазов. В интервью РИА Новости он рассказал о будущем месте работы, об итогах своей деятельности в Минприроды и о том, как министерство заложило основу отрасли управления отходами производства. — Стало известно, что вы покидаете Минприроды России. Прежде всего, с чем связано ваше решение о переходе на другое место работы? — Я проработал на государственной службе 12 лет — это достаточно большой срок. За это время я прошел в министерстве все ступени — от руководителя пресс-службы ведомства до заместителя министра, курирующего вопросы охраны окружающей среды. Сейчас настало время применить накопленный опыт в сфере экологической политики и реализовать все ранее принятые законодательные инициативы в бизнес-структуре. — И все-таки, почему вы уходите именно в индустрию добычи и переработки алмазов? — Да, действительно в планах продолжение работы в ПАО «АЛРОСА» в должности вице-президента. Уверен, что мне будет интересно работать на этом месте. Безусловно, у этой компании огромный нереализованный потенциал как с точки зрения повышения своей экологической эффективности, так и в других сферах, в том числе в повышении рентабельности, социальной ориентированности бизнеса по переработке сырья на российском рынке. Несомненно, компании есть куда развиваться внутри страны. Мы можем стать локомотивом для появления десятков и сотен новых производств в России. Я уверен, что новой команде во главе с Андреем Жарковым (президент компании с апреля 2015 года — ред.) все это удастся реализовать. — Как вы можете оценить итоги вашей работы в Минприроды России? — Прежде всего — кардинально изменилось законодательство в области нормирования негативного воздействия на окружающую среду. Мы, без преувеличения, совершили небольшую революцию в этой сфере, преодолев серьезное лобби промышленных компаний. И, несомненно, я связываю этот успех с тем, что мы смогли доказать коллегам в правительстве, главе кабинета, руководству страны, что ужесточение экологических требований, повышение прозрачности в этой сфере — это мощнейший инструмент для модернизации российской промышленности. Нельзя не упомянуть о сфере управления отходами. В 2014-2015 годах мы добились революционных изменений — заложили фундамент для формирования бизнеса с оборотом свыше 90 миллиардов рублей в год и рабочими местами — более 100 тысяч человек. Введены механизмы, расширяющие ответственность производителей-импортеров товаров, утилизационный сбор,
1ec8
институт региональных операторов. Все это еще предстоит внедрить в 2016-2018 годах, но уже сейчас мы видим появление нового сектора экономики, которого раньше просто не было. Уверен, это приведет к ликвидации многочисленных свалок и нелегальных полигонов отходов, использованию вторичного сырья в экономике. Очень важное направление — это охрана водных объектов. Нормы, которые нам удалось ввести в законодательство о водоснабжении и водоотведении, о шельфе, сегодня принуждают компании к строительству локальных очистных сооружений на предприятиях, разработке планов ликвидации аварийных разливов, использованию институтов экострахования. Все это позволило улучшить ситуацию по загрязнениям водных объектов и почв загрязненными стоками. — А с точки зрения охраны биоразнообразия? — Считаю, главное, что нам удалось сделать, это привлечь внимание самой широкой общественности к проблеме охраны редких и исчезающих видов животных. Тигр, леопард, сайгак, белый медведь, серые киты — все эти и многие другие виды защищены не только жесткими нормами законодательства, но имеют и собственные программы охраны, обеспеченные как средствами федерального бюджета, так и институтами общественной поддержки. Здесь также важно сказать о развитии особоохраняемых природных территорий (ООПТ). С 2008 года мы создали порядка десяти новых ООПТ, в том числе заповедник «Шайтан-Тау» в Оренбургской области, национальные парки «Русская Арктика», «Шантарские острова», «Чикой» и «Бикин». Расширены территории существующих заповедников и национальных парков. Мы изменили закон «Об ООПТ», сделав его современным, нацеленным на развитие познавательного туризма, который за пять лет увеличился вдвое до 10 миллионов посещений в год. Мы в два раза увеличили финансирование особоохраняемых природных территорий. И это, несомненно, придало новый импульс заповедному делу в Российской Федерации. Если говорить о международном направлении, которое я также курировал, то здесь стоит назвать подписание Минаматской конвенции о ртути, реализацию плана деятельности по ХЕЛКОМ, ратификацию Стокгольмской конвенции. — Достаточно много критики звучало в адрес службы по надзору в сфере природопользования. Вы курировали это направление, как вы оцениваете эту работу? — Соглашусь, что изначально в этой работе было много недостатков. Они и сейчас остаются. Тем не менее в последние годы нам удалось повысить эффективность работы Росприроднадзора, служба обеспечена всей необходимой нормативно-правовой базой, регламентирующей ее работу. Мы ушли от излишних проверок предприятий малого и среднего бизнеса и перевели работу на рискоориентированный подход. С 2016 года Росприроднадзор будет проверять те субъекты хозяйственной деятельности, которые потенциально создают риски загрязнения окружающей среды, а не всех без разбора. Несомненно, мы повысили прозрачность проведения государственной экологической экспертизы, оперативность и качество работы. И здесь стоит сказать, что с 2019 года институт государственной экологической экспертизы будет восстановлен для всех объектов I категории, то есть опасных с экологической точки зрения предприятий. Сегодня у службы новый руководитель, которому предстоит много сделать, но с учетом его опыта, инициатив и системного подхода мы уже видим первые положительные результаты. Главное, что удалось — проблема охраны окружающей среды стала звучать на самом высоком уровне, бизнес понял, что с экологией надо считаться. Она не только затратная статья, но реальный инструмент повышения энергетической и экономической эффективности, мощнейший фактор роста.